“
Он был, можно сказать, если не ренессансного, то энциклопедического склада ума, реставратор с высоким культурным уровнем. Рафаэль обладал очень глубоким знанием истории города, особенно его планировочного развития. Он прекрасно знал ту архитектуру, которую любил больше всего, — например, итальянскую периода фашизма или сталинский период.
Я часто ходил к нему за советом, он всегда был в курсе последних веяний, материалов, технологий, собрал великолепную профессиональную библиотеку. Сегодня у нас часто можно видеть поверхностный подход: все знают только то, что нужно сию секунду, надеются, если что — в Википедии прочитают. Рафаэль — это другое поколение и другой подход к профессии.
Лично для меня с его смертью наступила некая пустота. Сегодня в архитектурной среде есть поредевший пул теоретиков-историков, есть чистые реставраторы, есть специалисты по историко-культурным экспертизам и … новые архитекторы. А Рафаэль стоял отдельно, над всеми группами, с ним можно было поговорить. Он понимал архитектуру и подходил к домам реалистично, в чем его многие упрекали, он понимал, что такое рентабельность и что дом должен будет как-то жить и после реставрации. Увы, таких людей уже почти не осталось. Для меня это был близкий человек, единственный, с кем я мог говорить на одном языке о реальных проблемах. К тому же, он мой сосед, его мастерская была в моем же доме, и мы ходили друг другу в гости.
— Никита Явейн, глава «Студии 44», заслуженный архитектор России