С развитием перестройки западные кинематографисты, наконец, дорвались до съёмок в закрытом прежде СССР. Ещё в 1985-м, чтобы получить кадры с подлинным Ленинградом, режиссёру «Белых ночей» Тэйлору Хэкфорду пришлось тайно договариваться с финской компанией, имеющей право на деятельность в Советском Союзе. О визите из США киногруппы во главе с актёром главной роли эмигрантом Михаилом Барышниковым не могло быть и речи.

1990 год – другое дело. Железный занавес ещё не упал окончательно, но заметно просел и вовсю трещит. В Советский Союз без особых проблем прибывает звезда – Шон Коннери, а с ним — и его персонаж, англичанин. Цели, на первый взгляд, мирные – гостя привлекают советские писатели и книжные магазины. Но есть и скрытая миссия, навязанная британскими спецслужбами, – раздобыть секретные военные документы.

Стараясь успеть всё, герой Коннери много путешествует по Союзу, в Ленинграде гуляет по центру, забредая на книжные развалы и оглядывая достопримечательности. Фильм имел успех, а значит, не исключено, что многие западные зрители впервые увидели современный город Петра именно таким, каким его показали в «Русском доме». И, пожалуй, этот вид был весьма недурён.

Джеймсу Бонду не привыкать вести дела в самых привлекательных городах мира. Но, вероятно, зная страсть агента 007 к взрывам, перестрелкам и прочему экстремальному поведению, советские чиновники не пускали этого героя в Союз. А вот российское руководство решилось, и в середине 90-х лучший сотрудник английской разведки «прибыл» в Петербург, чтобы проехать по центру на танке, тараня дома и давя гусеницами милицейские машины.

«Прибыл» в кавычках, потому что на самом деле актёр Пирс Броснан в Петербург не приезжал – в дело здесь включились мастера специальных эффектов. Соответственно, и разрушений от танка не было, хотя кадры выглядят убедительно и сегодня. Присмотревшись, можно заметить, что дом, когда его ломает Бонд, – это уже не набережная Мойки, на которую за секунду до этого выехал убегающий от агента «нехороший» генерал Урумов, а копия в студийном павильоне.

Зато, если не обращать внимания на детали, можно представить, что в 90-е городские власти с такой сердечностью отнеслись к гостям из Голливуда, что разрешили разрушить пару «лишних» сооружений в историческом центре. Чего не сделаешь ради любимой бондианы?

Считается хорошим тоном снисходительно относиться к британо-американской киноверсии романа «Евгений Онегин»: и проза вместо стихов (оригинальный текст звучит только в письмах героев), и какой-то там Рэйф Файнс в роли нашего русского Жени, и вообще – ну не Пушкин это! Не Пушкин – и всё. Потому что потому.

Вообще, странно думать, что цель экранизации – в том, чтобы угодить соотечественникам автора: Александр Сергеевич – явно фигура мирового масштаба, и очевидно, что у британцев он тоже свой, пусть и переводной, но по-своему для них важный. И у японцев, которые дали фильму приз за режиссуру на Токийском фестивале 1999 года, тоже свой Пушкин. Не нравится, как Англия видит «Онегина»? Зато японцам нравится. А чем они хуже?

В любом случае стоит отдать должное съёмочной группе за то, что ради работы над финальными сценами доехали до зимнего Санкт-Петербурга, хотя учитывая, как мало времени и в книге, и в кино герои проводят в городе, могли спокойно ограничиться павильонно-декоративными кадрами. Значит, было важно, чтобы под занавес Файнс-Евгений грустил именно на фоне музея-квартиры Пушкина. А перед титрами шёл именно в сторону Института физиологии им. Павлова. Многие возмущаются: во время действия романа это здание ещё даже не построили. Но позвольте, Онегин – лишний человек, отвергнутый и одинокий. Куда же ему ещё теперь, как не в светлое будущее?

Изображать на экране наших «боевитых» сограждан Лундгрену не привыкать. В основном Дольфа у нас знают как Ивана Драго – советско-украинского боксёра из «Рокки-4», который хотя и проиграл бой, но перед этим успел неплохо навалять Сильвестру Сталлоне.

В нулевые Лундгрен стал пробовать себя в режиссуре, снимая боевики с собой в главной роли. Его герой в «Механике» – ветеран афганской войны Коля Черенко, который возвращается в Россию из эмиграции в США, чтобы отомстить за погибших родных русской мафии.

Основным полем сражения становится Петербург. Раскидывая врагов направо и налево, Лундгрен не забывает, что он крутой парень из боевиков 80-х: гоняет на мотоцикле по Дворцовой площади и, выпятив квадратную челюсть, позирует на фоне Спаса на Крови, построенного на месте гибели Александра II. Возможно, мстя за невинно убитых, Дольф мысленно швырнул гранату заодно и за государя-императора. Но, может, просто понравилось, что в названии храма есть слово «кровь».

В мае 2017 года петербургские фанаты Киану Ривза буквально стояли на ушах – звезда «Матрицы» прибыл в город для съёмок в новом фильме. Как водится, артисту не давали прохода – осаждали места съёмок, подбирали допитые им банки «колы», «пилили» сториз, а кто-то заполучил селфи.

Когда на следующий год «Профессионал» (в оригинале Siberia – «Сибирь») вышел в кино, эмоции поутихли. Одно дело – когда гуляешь по набережной канала Грибоедова и вдруг встречаешь парня, которого привык видеть по ту сторону большого экрана. И совсем другое – традиционный боевик с традиционно плохими русскими и романтической линией, которую придумали лишь бы было за чем следить, кроме пифов и пафов. Было и было. Сняли – и ладно.

Правда, забавляют нестыковки – роль гостиницы для героя Ривза в фильме почему-то исполняет здание Санкт-Петербургского государственного экономического университета, а мафия обитает в Библиотеке Академии наук. Но в остальном – лучше бы, дорогой Киану, так и стоял ты на Львином мосту молча все полтора часа фильма, как на фотках, которые и теперь встречаются в соцсетях. Да, это звучит как скучный артхаус. Зато красиво.